Единственная дочь маяковского. Патрисия томпсон «Не дать вывезти из России»
Совпавшая по времени смерть сына Есенина и дочери Маяковского позволяет вспомнить: наше прошлое не так далеко ушло, как нам порой кажется
Текст: Фёдор Косичкин
На фото: Хелен Патрисия Томпсон - дочь Владимира Маяковского и Елизаветы Зиберт; Александр Есенин-Вольпин — сын Сергея Есенина и переводчицы Надежды Вольпин
С интервалом в две недели из США пришли два печальных сообщения: 16 марта в Бостоне скончался в возрасте 91 года последний (как по году рождения, так и по году смерти) сын Сергея Есенина — Александр Есенин-Вольпин, а 1 апреля в Нью-Йорке — единственная дочь Маяковского — Елена-Патрисия Томпсон, также в почтенном возрасте 89 лет.
НЕПОДВЛАСТНЫЕ ВРЕМЕНИ
Долгие биографии этих двух людей имеют больше черт различия, чем сходства. Один был крупным советским математиком и при этом — убеждённым и последовательным антисоветским нонконформистом, что привело его сначала в советские психушки, а потом — в вынужденную эмиграцию, в которой он провел 45 лет из своих 92. Своего знаменитого отца, погибшего, когда Александру было полтора года, он никогда не видел и, естественно, не мог помнить, и не то чтобы стеснялся, но родство с Сергеем Есениным не афишировал, взяв поэтому фамилию матери.
Патрисия Томпсон, напротив, была американкой с рождения. Она, естественно, знала, что ее мать — выходец из России, но о том, что ее отец — знаменитый русский поэт Владимир Маяковский, узнала, будучи уже вполне сознательной девятилетней девочкой. И это потрясло ее настолько, что она писала книги о мимолетном заграничном романе (если называть вещи своими именами) Маяковского, а как только оказалось можно, то есть в начале девяностых, — стала приезжать в Россию, принимала активное участие в мероприятиях, связанных с именем Маяковского, в общем — хранила память. Причем, надо отдать ей должное, — не теряя при том как доставшегося ей, видимо, от отца артистического чутья, так и чисто американского здравого смысла.
Но есть между ними и нечто общее. Они напоминают нам, как на самом деле близки эпохи, кажущиеся давно ушедшими. Для современного школьника Есенин, Маяковский — это что-то то ли чуть позже , то ли чуть раньше Толстого. В общем, что-то далекое и не имеющее к нам сегодняшним никакого отношения. А оказывается, их родные дети — наши современники, они не только летали трансатлантическими самолётами, но и вовсю пользовались интернетом.
Надо признать, что такие зияния в русской поэзии случались и раньше. Когда урожденному рижанину, английскому историку и философу Исайе Берлину предложили в ноябре 1945 года в Ленинграде познакомиться с , он, по его собственному признанию, поразился так, словно ему предложили познакомиться с Диккенсом или Шекспиром. Умом он, конечно, быстро сообразил, что, в сущности, со времен «Бродячей собаки» прошло не так много лет и Анна Андреевна далеко не так стара, чтобы тут было чему изумляться — но иррациональное чувство было именно такое — что-то из давно минувшей эпохи. Что, конечно, усугублялось только что закончившейся Второй мировой войной.
А Мария Александровна Гартунг-Пушкина — та самая, некоторыми внешними чертами которой воспользовался , создавая портрет — дожила до 1919 года и, по свидетельству очевидцев, любила приходить на Пушкинскую площадь и подолгу сидеть на скамеечке напротив своего бронзового отца. Что дало повод комсомольскому поэту Николаю Доризо написать не очень уклюже, но искренне:
Во всей России знать лишь ей одной,
Ей,
одинокой
седенькой старухе,
Как были ласковы
и горячи порой
Вот эти пушкинские бронзовые руки.
Кстати, сам Доризо, пик популярности которого пришёлся на ранние шестидесятые, дожил до 2011-го. Но надо прямо сказать: как поэт он оказался позабыт гораздо раньше. И это, увы, совершенно нормально. Смена исторических эпох ускоряется, каждая эпоха становится короче нормальной, не оборванной искусственно человеческой жизни. И былые кумиры тихо доживают свой век на переделкинской даче.
Но при этом тех же Маяковского и Есенина мы будем помнить во все эпохи. Потому что есть вещи, неподвластные времени, — как бы ни банально это звучало. И настоящая поэзия — из их числа.
Патрисия Томпсон (англ. Helen Patricia Thompson, урождённая Хелен (Елена) Джонс, известная также как Елена Владимировна Маяковская; (15 июня 1926, Нью-Йорк - 1 апреля 2016, там же) - американский философ и писатель, педагог. Дочь Владимира Маяковского и русской эмигрантки Елизаветы Зиберт/wikipedia
Александр Сергеевич Есенин-Вольпин (англ. Alexander Esenin-Volpin, 12 мая 1924, Ленинград, РСФСР - 16 марта 2016, Бостон, США) - советский и американский математик, философ, поэт, один из лидеров диссидентского и правозащитного движения в СССР, пионер правового просвещения в диссидентских кругах советского общества, сын Сергея Есенина/wikipedia
Елена (или Хелен Патрисия) при рождении не получила фамилию своего биологического отца. На тот момент Элли рассталась со своим супругом, благодаря которому она и стала Джонс. В документах новорожденной с разрешения бывшего мужа она также указала именно его фамилию. Примечательно, что новость о том, что ее настоящий родитель - советский поэт, Хелен узнала только в 6 лет.
Сам Маяковский хотел навестить Элли и дочь и даже писал им обеим трогательные письма. «Две милые мои Элли. Я по вам уже соскучился. Мечтаю приехать к вам. Напишите, пожалуйста, быстро-быстро. Целую вам все восемь лап…» - так посредством почты обращался к ним Владимир Владимирович. Между тем поездка в Америку так и не состоялась.
Маяковский встречался со своей дочерью только однажды. Это было во Франции, в городе Ницце. Как раз там Элли с дочерью и отдыхали, когда поэт, получив визу, прибыл в Париж. Оттуда он добрался до Ниццы. Тогда Елене едва исполнилось 3 года. А через несколько месяцев Маяковский покончил с собой.
Многим известно об отношениях Владимира Маяковского с «музой русского авангарда» Лилей Брик. Однако были у поэта и другие женщины, среди которых особое место занимала некая Элли Джонс. В 1926 году она родила от Маяковского дочь.
Кто такая Элли Джонс?
На самом деле звали ее не Элли Джонс, а Елизавета Петровна Зиберт. Ее предки когда-то перебрались из Германии в царскую Россию. Позже, когда к власти пришли большевики, Елизавета покинула и эту страну. Зиберт отправилась в Америку. Благо, она знала несколько языков, в том числе и английский. С Владимиром Маяковским Элли познакомилась там же, в США, в городе Нью-Йорке, куда поэт прибыл на своеобразные гастроли и в гости к другу, художнику Бурлюку. Тогда, в 1925 году, Джонс было всего 20 лет.
Элли встретила Владимира на вечеринке, а после стала его переводчицей. Маяковский английским не владел. Постепенно их отношения переросли в более близкие. Так продолжалось несколько месяцев, пока не пришла пора расставаться. На прощанье Маяковский устлал кровать возлюбленной ворохом незабудок. А уже в следующем году Джонс родила девочку, которую назвала Еленой.
Другая фамилия и одна встреча
Елена (или Хелен Патрисия) при рождении не получила фамилию своего биологического отца. На тот момент Элли рассталась со своим супругом, благодаря которому она и стала Джонс. В документах новорожденной с разрешения бывшего мужа она также указала именно его фамилию. Примечательно, что новость о том, что ее настоящий родитель - советский поэт, Хелен узнала только в 6 лет.
Сам Маяковский хотел навестить Элли и дочь и даже писал им обеим трогательные письма. «Две милые мои Элли. Я по вам уже соскучился. Мечтаю приехать к вам. Напишите, пожалуйста, быстро-быстро. Целую вам все восемь лап…» - так посредством почты обращался к ним Владимир Владимирович. Между тем поездка в Америку так и не состоялась.
Маяковский встречался со своей дочерью только однажды. Это было во Франции, в городе Ницце. Как раз там Элли с дочерью и отдыхали, когда поэт, получив визу, прибыл в Париж. Оттуда он добрался до Ниццы. Тогда Елене едва исполнилось 3 года. А через несколько месяцев Маяковский покончил с собой.
Кем она стала?
Хелен Джонс окончила колледж и много лет работала редактором всевозможных печатных изданий, в том числе книг и даже учебников, а также преподавала в университете. В 1950-х годах Хелен вышла замуж. Ее избранником стал Уэйн Томпсон. Так Елена снова сменила фамилию и стала миссис Томпсон. У супругов родился мальчик. Ему дали имя Роджер. Однако ребенок брак не спас, и через некоторое время Уэйн и Хелен расстались.
Дочь Маяковского написала несколько книг, часть которых она посвятила своему родному отцу. Наиболее удачной, как считала сама Хелен, оказалась книга «Маяковский на Манхэттене». До конца своих дней Томпсон гордилась своим происхождением и добивалась получения российского гражданства.
Весной 2016 года Хелен Томпсон, она же Елена Владимировна Маяковская скончалась в возрасте 89 лет в Нью-Йорке.
Исследователи жизни и творчества Владимира Владимировича Маяковского прекрасно знали, что поэт был человеком ветреным. Помимо Лили Брик, которую многие считают главной любовью всей его жизни, у мастера слова в жизни хватало других женщин.
А вот ребенок у Владимира Владимировича был лишь один, причем внебрачный . Глеб-Никита появился на свет благодаря интрижке литератора с художницей Елизаветой Лавинской. Но в 1991 году внезапно выяснилось: всё это время у поэта за океаном жила родная дочь !
В 1925 году советский деятель культуры приехал в Штаты в творческую командировку. Там за ним закрепили гида и переводчика Элли Джонс .
На самом деле женщину звали Елизавета Зиберт, она была дочерью вовремя уехавшего из России промышленника. По свидетельствам очевидцев, между поэтом и образованной красавицей сразу вспыхнула искра.
Маяковский и Джонс практически не расставались. На всех приемах пара появлялась исключительно вместе. Вдвоем они ходили не только на светские рауты и на встречи с издателями.
Влюбленные бродили по Нью-Йорку, любовались достопримечательностями. Именно тогда, по словам дочери поэта, мужчина написал стихотворение «Бруклинский мост ».
Бурный роман пары длился три месяца. Когда Маяковский уехал из Америки, Элли уже была беременна.
Вскоре на свет появилась Эллен Патрисия , единственная дочь поэта. К сожалению, сам Владимир Владимирович смог увидеться с ней лишь единожды в Ницце, когда маленькой Пэт было три года.
Узнав от общих знакомых, что возлюбленная с дочкой находятся неподалеку, Маяковский примчался к ним из Парижа, где пребывал в тот момент.
Дочь помнит его очень смутно, но с уверенностью говорит: к ней знаменитый отец относился очень нежно и трепетно . После короткого свидания в Ницце в 1928 году мужчина писал своим «двум Элли », мечтая о новой встрече.
С собой Маяковский увез фотографию дочери. По словам друзей поэта, фото обосновалось на его письменном столе. К сожалению, когда Маяковский покинул мир, в вещах литератора как следует похозяйничала Лиля Брик .
Женщина тщательно изничтожила практически все свидетельства наличия у Владимира Владимировича дочери. Пропустила она лишь страничку в записной книжке, где неподалеку от нью-йоркского адреса было написано «дочка».
Мать Патрисии очень боялась, что власти СССР расправятся с ее малышкой. Еще до рождения девочки к женщине приходил какой-то комиссар и расспрашивал, от кого ребенок.
Нельзя также забывать, что Лиля Брик имела связи в НКВД . К счастью, наследница авторских прав Маяковского то ли не захотела, то ли не смогла устранить маленькую соперницу.
Ребенку дал фамилию Джордж Джонс . Когда-то Элли вступила с этим мужчиной в фиктивный брак, чтобы сбежать из СССР, а теперь старый друг помог ей второй раз.
Позже дочь Маяковского вышла замуж и родила сына. Лишь на склоне лет, когда Союз приказал долго жить, женщина раскрыла тайну своего происхождения, назвавшись Еленой Владимировной Маяковской.
В ролике ниже ты сможешь увидеть часть телепрограммы , гостем которой была Патрисия. После этих кадров все сомнения о том, действительно ли женщина является дочерью поэта, пропадают. Семейное сходство видно невооруженным глазом!
Перу Патрисии принадлежит книга «Маяковский на Манхэттене: история любви », описывающая отношения ее родителей. Женщина верила, что ее отца отправили в мир иной неприятели, и до конца жизни отстаивала эту точку зрения.
История взаимоотношений родителей Елены Владимировны, как и многие истории кратковременных романтических влюбленностей, полна теплых, но туманных воспоминаний и выводов, которым очень не хватает фактического подтверждения. Многие из описываемых событий известны лишь со слов самой Маяковской или по воспоминаниям ее матери.
Вот несколько фактов. В 1925 году Владимир Маяковский едет в Америку по приглашению своего друга Давида Бурлюка. Маяковский не говорит по‑английски, и ему нужен переводчик. Им становится Элли Джонс, которую совсем до недавнего времени звали Елизавета Петровна Зиберт. Родители Елизаветы Петровны, зажиточные крестьяне из Башкоторстана, потомки немецких эмигрантов, сразу после революции по совету знакомых сбежали в Канаду, а сама Лиза ненадолго осталась в России и работала на благотворительную организацию. Она была хорошо образована, знала несколько языков, в том числе английский. На работе она познакомилась с англичанином Джорджем Джонсом, за которого вышла замуж и уехала — сначала в Англию, потом в Америку. По‑видимому, к моменту встречи с Маяковским с мужем Элли уже не жила, хотя официального развода оформлено не было.
Маяковский провел в США три месяца, в течение которых, утверждает Елена Владимировна, Элли и Владимир не расставались: ходили на вечеринки, гуляли по Бруклинскому мосту и, в целом, вели себя довольно безрассудно. Вот Патрисия Томпсон цитирует мать в своей книге воспоминаний «Маяковский на Манхэттене. История любви с отрывками из мемуаров Элли Джонс»: «Мы уже некоторое время были близки, когда он спросил: «Ты что-нибудь делаешь — как-нибудь предохраняешься?» И я ответила: «Любить — значит иметь детей», он сказал: «О, ты сумасшедшая, детка!»… Уверена: за всю жизнь у поэта не было других трех месяцев полной свободы и абсолютной преданности женщины. Когда мы только познакомились, он пожелал: «Давай просто жить друг для друга. Сохраним все между нами. Это больше никого не касается. Только тебя и меня». Единственное время, когда он жил с легким сердцем и был счастлив».
Репродукция фотографии «Элли Джонс с дочерью Патрицией (дочь Маяковского)». Государственный музей Владимира Владимировича Маяковского.
В поздравительной телеграмме к новому году Маяковский просит Элли: «Пишите все. Все. С Новым годом». Некоторые биографы предполагают, что таким образом Маяковский дает ей знать, что в курсе ее беременности. Долгое время, боясь цензуры, Элли не упоминает о своем состоянии («думаю, что понимаете мое молчание»), и только в письме от 6 мая просит прислать ей 600 долларов, чтобы оплатить счета в больнице. Маяковский отвечает: «Не то, чтобы я не хотел помочь, но объективные обстоятельства не позволяют мне сделать то, чего я хочу». Еще бы, НКВД не дремлет.
15 июня 1926 года у Элли рождается дочь, получившая фамилию ее законного мужа — Хелен Патрисия Джонс. Все ласково называют девочку так же, как и маму, — Элли. Письмо Маяковского по случаю рождения дочери не сохранилось, но остался ответ Элли: «Так обрадовалась Вашему письму, мой друг! Почему не писали раньше. Я еще очень слаба. Писать много не могу. Не хочу расстраиваться, вспоминая кошмарную для меня весну. Ведь я жива. Скоро буду здоровой. Простите, что расстроила Вас глупой запиской».
«Рехт (Чарлз Рехт, адвокат, помогавший Маяковскому с американской визой в первый раз. — Esquire) вернется в августе, — пишет Элли дальше. — Уверена, что визу Вам достанет. Если окончательно решите приехать — телеграфируйте. Я же написала свой адрес. Живу в Long Island. Со мной Pat. Она не отходила от меня все это время. Милая. Ждала, ждала от Вас писем — а они у Вас в ящиках? Ах, Влад».
В Америку Маяковский так и не приехал. На одной из пустых страниц записных книжек поэта за 1926 год записано просто — «дочка». Елена Владимировна считает, что этим обращением поэт взывает к своей далекой дочери, которую ему суждено было увидеть только однажды. В своей книге о Маяковском шведский биограф Бенгт Янгфелдт пишет , что, по словам Сони Шамардиной , одной из немногих, кто знал о существовании маленькой Элли, Маяковский признавался ей, что «никогда не думал, что к ребенку можно испытывать такие сильные чувства <…> я думаю о ней постоянно». Тем не менее, он не мог помочь дочери ни материально, ни как-то иначе.
Фото: В. Хоменко / РИА Новости
Репродукция рисунка Владимира Маяковского «Элли Джонс». Государственный музей Владимира Владимировича Маяковского.
Единственная встреча отца и дочери состоялась в сентябре 1928 года. Маяковский приехал в Ниццу, где Элли с дочерью ждала свою американскую визу. Он провел с «двумя Элли» три дня, а 27 октября прислал из Парижа письмо (в адресе — трогательные орфографические ошибки человека, не говорящего по‑английски: Nice, 16 avenue Schakespeare. M-me Elly Jonnes): «Две милые, две родные Элли! Я по вас уже весь изсоскучился. Мечтаю приехать к вам еще хотя б на неделю. Примете? Обласкаете? <…> Целую вам все восемь лап. Ваш Вол».
И больше они никогда не виделись.
В 1993 году исполнилось 100 лет со дня рождения Маяковского. На симпозиуме в Нью-Йорке, посвященному жизни и творчеству поэта, Елена Владимировна выступила с докладом «Что значит быть дочерью Маяковского». К сожалению, сборник трудов симпозиума доступен только в пяти библиотеках США и только в бумажном виде, так что русским читателям остается только гадать, как знаменитый отец повлиял на жизнь своей американской дочери. Очевидно одно — в 1991 году Елена Владимировна вместе с сыном, Роджером Шерманом, впервые приехала в Россию. В Москве они познакомились с родственниками Маяковского, посетили музей поэта на Лубянской площади и его могилу на Новодевичьем кладбище. Томпсон начинает активно выступать, давать интервью, рассказывать заинтересованной прессе о романе своих родителей, о единственной встрече с отцом, которая состоялась в 1928 году в Ницце, о том, что Элли Джонс была самой большой любовью поэта, но отношения были «политически опасные», и он их «прикрывал» громким романом с Татьяной Яковлевой. Томпсон также утверждает , что ее цель — реабилитация отца, который «просто не мог убить себя из-за женщины». В 2003 году выходит русский перевод книги «Маяковский на Манхэттене: История любви», которая была опубликована в Америке в 1993 году. Материалом этой книги послужили разговоры Патрисии с матерью и сами мемуары Элли Джонс, которые та еще при жизни успела надиктовать на пленку.
Фото: Денисов Роман/Фотохроника ТАСС
В книге она подробно вспоминает «длинные ноги» Маяковского и говорит о крепкой связи, на всю жизнь соединившей ее с отцом, — что удивляет, с учетом того, что Томпсон видела Маяковского всего один раз, и то в возрасте двух лет. Однако, если посмотреть на фотографии Томпсон, сходство с поэтом сразу бросается в глаза. Но похожи они, судя по всему, были не только внешне.
Патрисия выросла в Нью-Йорке и в 1944 году окончила школу с углубленным изучением музыки и искусств, любила рисовать, как и ее отец, и имела неплохие способности. В качестве подготовки к карьере юриста получила степень бакалавра в Барнард-колледже Колумбийского университета. Затем она два года изучала юриспруденцию, даже написала черновик диссертации под названием «Источники капитала в международном праве», но так и не защитилась. Во время учебы она начинает работать редактором в разных издательствах, и, видимо, на этот раз нашла свое призвание. В 1960 году она получает степень магистра социологии, в 1973 — защищает еще одну магистерскую по специальности «семейные и потребительские отношения», а в 1980 становится магистром образования по специальности «образовательные программы и преподавание».
Долгое время Томпсон преподавала в Леман-колледже Городского Университета Нью-Йорка. Это, конечно, не самый престижный университет Нью-Йорка, но в числе знаменитых выпускников колледжа — писатель Андре Асиман («Зови меня своим именем»), правозащитница Летиция Джеймс и джазовый музыкант Боб Стюарт. Томпсон всегда называла себя адептом феминистической теории, и сфере ее научных и академических интересов были, главным образом, вопросы образования и гендерные исследования. Например, в разные годы она читала курсы «Еда, мода и феминизм», «Женщины и медиа», «Женщины и власть», «Матери и дочери», «Семейные отношения». С 1974 по 2000 год она активно выступала на семинарах и конференциях с докладами, написала несколько книг и выдвинула философскую теорию гестианского, про-семейного феминизма (от имени Гестии, богини домашнего очага): она утверждает, что стоит отделять домашние отношения от рыночных и что два этих локуса требуют от женщин разного типа поведения.
В последние годы жизни, однако, Елена Владимировна целиком сосредоточилась на памяти своего отца. Около 10 раз она приезжала в Россию, а в 2008 году была удостоена Ордена Ломоносова (вручается «за высокие достижения в государственной, производственной, научно-исследовательской, социальной, культурной, общественной и благотворительной деятельности, в области науки, литературы и искусства»), подтверждающего ее родство со знаменитым поэтом. Скончалась Томпсон 1 апреля 2016 года, немного не дожив до 90 лет, и завещала развеять свой прах над могилой отца. Удалось ли это осуществить, мы выяснить не смогли.